Приход к власти Освальдо Уртадо был возвращением влияния католической церкви, которая после Либеральной революции 1895 года, возглавляемой Элоем Альфаро, пережила спор за власть, а также с Альянсом за прогресс, который проповедовал религию в полях Сьерры и Амазонки Теология Освобождения или Марксистская Церковь распространялась на полях Побережья, как и в Эсмеральдасе, через OCAME, Крестьянскую организацию Muisne Esmeraldas, в Сьерре через монсеньора Проаньо с его популярными радиоприемниками и в Амазонка через монсеньора Ла Вака, убитая коренными жителями ваорани, священниками Камелитас и Домикос из Сукумбиоса, которые защищали неконтактные коренные народы, или тароменани из Орельяны, Хосефино из Тены и Пастасы. салезианцы Мороны Сантьяго, огромных и почти обезлюдевших амазонских провинций, столкнувшихся с евангелистами из HCJB, и Летний институт лингвистики.
В Кито Католический университет предоставил убежище аргентинским иезуитам, бежавшим от кровавых аргентинских диктатур, таких как Виледа, в то время, когда нынешний Папа Франциск работал в бедных кварталах Буэнос-Айреса, в страхе перед планом Кондор. с похищением и исчезновением тысяч молодых людей и детей.
Освальдо Уртадо, юрист и профессор Католического университета, пришел к власти от рук немецкой христианской демократии, которая финансировала его кандидатуру, и Католический университет, как бастион для предотвращения распространения Теологии освобождения, из которой Папа Иоанн Павел II, поляк по происхождению и антикоммунист, был врагом.
С приходом к власти Освальдо Уртадо Католический университет, который в то время был университетом для богатых, потому что при бесплатном поступлении в государственные университеты, мафия Веласкиста, коренные жители, бедные негры и метисы, женщины с меньшими экономическими ресурсами, он мог получить высшее образование, поэтому он перестал быть тем, чем университеты были до появления Веласко Ибарра, места встречи богатых и хороших семей по имени, где молодые люди из высшего класса находили парней, друзей, партнеров и политическую партию который проецирует их, что было ролью Центрального университета Кито, Государственного университета Гуаякиля или Университета Азуай в Куэнке.
Теперь эту роль взяли на себя частные университеты. Первыми были католические университеты, ставшие защитниками морали, веры и семьи.
Католические университеты Кито и Гуаякиля стали колыбелью народной демократии, которая поставила Уртадо, Махуада и Нобоа на пост президента.
В последние месяцы моей сельской медицины в Кабо-Сан-Франциско ко мне приезжал мой старший брат, ставший жертвой милитаризма в 70-е годы, с пистолетом, который дала ему мама, чтобы убить любовника моего отца, немка, от которой у него было двое детей, которая оспаривала деньги моего отца с моей матерью, а его любовь с нами, потому что теперь у них были еще и новые дети.
Мой отец. В дополнение к своим домам и квартирам в Кито он купил ферму площадью 1000 га, которую назвал Империо, в Тандапи, приходе на Виа Кито Санто-Доминго, в 40 минутах от столицы, где были облачные леса, птицы, деревья. и лекарственные растения, такие как кровь дракона или хинин, и лекарственные растения, такие как гуавидука или педоррера. Туда я взял свою бабушку, которую мама выгнала с фермы Конокото, с ней я начал производить чеканные лекарственные растения, после того, как деревенское закончилось.
Я также узнал, что у моего брата были бесы белого фосфора, которые использовались на вечеринках для запуска фейерверков, но использовались террористами-смертниками. Во время моего последнего визита в Кито, прежде чем закончить свою сельскую жизнь на мысе, я рассказал матери о проблеме моего брата, я попросил ее не заставлять его быть убийцей и отправить его на психиатрическое лечение к одному из моих учителей. психиатрии, как и он. Проблема заключалась в том, что литий, который он использовал для контроля своей мании-депрессии, вызывал у него импотенцию, из-за чего он оставил его, повторяя маниакально-депрессивные эпизоды, которые усложнились, когда он посвятил себя бодибилдингу, перестать быть худым, стать очень большой и мускулистый, потому что употреблял анаболики, плюс мужские гормоны, усложняющие картину маниакально-депрессивного состояния, это в итоге и привело к его смерти.
Известие о его смерти пришло ко мне на мысе после того, как ужасная гигантская черная бабочка разбудила нас среди ночи на следующий день. Новость заставила нас уйти на лодке в 3 часа дня вместе с еще 6 людьми. Вероника была на седьмом месяце беременности. При выходе из лодки, где была единственная женщина, двигатель застрял на песчаной отмели. Поездка была Одиссеей, в которой я чуть не потерял жену и первую дочь Антонеллу
